«Моби Дик» Германа Мелвилла: несвоевременный шедевр. Существовал ли реальный Моби Дик? Кто больше моби дик или синий кит

Герман Мелвилл

Моряк, учитель, таможенник и гениальный американский писатель. Помимо «Моби Дика» написал важнейший для литературы XX века рассказ «Писец Бартлби», напоминающий разом гоголевскую «Шинель» и Кафку.

Все началось 3 января 1841 года, когда из американского порта Нью-Бедфорд (Восточное побережье США) вышел в море китобойный корабль «Акушнет». В команде был 22-летний Мелвилл, до того плававший только на торговых судах, а еще работавший учителем (открываем «Моби Дика» - и видим аналогичную биографию у рассказчика Измаила). Корабль обогнул американский континент с юга и через Тихий океан направился к Маркизским островам. На одном из них Мелвилл, а вместе с ним и еще семь человек сбежали к туземному племени тайпи (этот сюжет позже будет отражен в первом, 1846 года, романе Мелвилла «Тайпи»). Потом он оказался на другом китобойном судне (там он стал зачинщиком восстания) и, наконец, высадился на Таити, где некоторое время вел жизнь бродяги («Ому», 1847 год). Позже мы видим его клерком на Гавайях, откуда он спешно бежал, когда в порт зашло то самое судно, с которого он улизнул к тайпи, а затем Мелвилл завербовался на корабль, плывущий в Америку («Белый бушлат», 1850 год).

Дело не только в том, что готовые приключения, которые подбрасывала Мелвиллу сама жизнь, он отправлял на страницы своих книг. В конце концов, отделить в них фантазию от правды очень трудно - а наличие там вымысла неоспоримо. Но морское путешествие 1841–1844 годов дало будущему писателю такой мощный творческий импульс, что отразилось практически на всех его крупных сочинениях, в каком бы ключе они ни написаны - авантюрно-этнографическом (как ранние тексты) или символико-мифологическом (как «Моби Дик»).

Книги Мелвилла 1940-х годов - романы только наполовину. Если понимать романный сюжет как основанный на интриге и конфликте, то истории Мелвилла не романные. Это скорее цепочки очерков, описание приключений с многочисленными отступлениями: они притягивают читателя скорее невероятностью и экзотичностью описываемого, нежели ритмом повествования. Темп прозы Мелвилла навсегда останется сбивчиво-нечетким, неспешным, медитативным.

Уже в романе «Марди» (1849) Мелвилл пытается объединить авантюрную тему с аллегориями в духе Уилльяма Блейка (получилось довольно неуклюже), а в «Белом бушлате» он описывает корабль как маленький город, микрокосм: в пространстве, ограничивающем свободу передвижения, все конфликты особенно заострены, актуальны, обнажены.

После публикации первых произведений Мелвилл стал модной фигурой в Нью-Йорке. Впрочем, суета местных литературных кругов писателю вскоре наскучила - и с 1850 года он переселяется в штат Массачусетс, купив дом и ферму близ Питсфилда.

К тому же времени (1849–1850) относятся новые литературные впечатления Мелвилла. Известно, что до 1849 года писатель не читал Шекспира - причем по очень прозаической причине: все издания, попадавшиеся ему на глаза, были набраны очень мелким шрифтом, а Мелвилл не мог похвастаться идеальным зрением. В 1849 году писатель наконец смог приобрести подходящий ему семитомник Шекспира, который штудирует от корки до корки. Этот семитомник сохранился - и он весь испещрен мелвилловскими пометками. Больше всего их на полях трагедий - прежде всего «Короля Лира», а также менее очевидных для нас «Антония и Клеопатры», «Юлия Цезаря» и «Тимона Афинского».

Чтение Шекспира полностью меняет литературные вкусы Мелвилла. В «Моби Дике» (1851), явно отразившем шекспировские влияния, мы находим не только многочисленные цитаты из английского классика, но и его риторичность, и нарочитую архаичность языка, и фрагменты, оформленные в драматической форме, и длинные, театрально-приподнятые монологи героев. А самое главное - глубина и универсальность конфликта у Мелвилла не просто усиливается, а переходит на новую качественную ступень: авантюрный морской роман превращается в философскую притчу вневременного значения. Мелвилл до Шекспира и после него - два разных писателя: их роднит разве что тема моря и некоторые особенности повествовательной манеры. Более того: чтение Шекспира накладывает отпечаток на восприятие Мелвиллом современной американской и британской литературы. Благодаря Шекспиру у него появилась система координат, позволившая выявить вершины в море поточной беллетристики.

В 1850 году Мелвилл читает роман «Мхи старой усадьбы» Натаниэля Готорна - и, вдохновленный прочитанным, тут же пишет статью «Готорн и его «Мхи старой усадьбы», в которой называет автора «Алой буквы» продолжателем традиций Шекспира. Мелвилл отстаивает право художника говорить о тайнах бытия, о действительно больших темах, о самых глубоких проблемах, осмысляя их поэтически и философски. В той же статье о Готорне Мелвилл возвращается к Шекспиру: «Шекспир внушает нам вещи, которые представляются столь ужасающе истинными, что для человека, находящегося в здравом уме, было бы чистым безумием произнести их или намекнуть на них». Это идеал, которому следует Готорн и которому отныне должен следовать сам Мелвилл.

В том же году он знакомится с романом «Sartor Resartus» (1833–1834) английского историка и мыслителя Томаса Карлейля. Здесь он нашел соединение сложных философских построений и игровой повествовательной манеры в духе Стерна; свободно льющиеся комментарии, подчас заслоняющие основной сюжет; «философию одежды» - привычек, пут, связывающих человека по рукам и ногам, - и проповедь освобождения от них. Свобода воли, по Карлейлю, состоит в том, чтобы осознать суть «одежды», найти прячущееся в ней зло, бороться с ним и создавать новые, свободные от «одежд» смыслы. Есть мнение, что главный герой «Моби Дика» - Измаил - очень напоминает Тойфельсдрека у Карлейля. Даже название первой главы «Моби Дика» «Loomings» (в русском переводе - «Очертания проступают») Мелвилл мог позаимствовать из «Sartor Resartus» - впрочем, у Карлейля это слово (которое обозначает проступающие на горизонте «очертания» его философии) возникает лишь мельком.

Чуть раньше Мелвилл присутствовал на одной из лекций американского философа-трансценденталиста Ральфа Эмерсона (также поклонника «Sartor Resartus»). В те же годы он внимательно читает тексты Эмерсона, в которых находит понимание бытия как тайны, а творчества - как знака, указующего на эту тайну. А в 1851 году, уже заканчивая «Моби Дика», Мелвилл параллельно читает «Неделю на реках Конкорда и Мерримака» (1849) Генри Торо, преданного ученика Эмерсона.

«Моби Дик» - дитя этих разнородных влияний (добавим к ним мощную традицию британского и американского морского романа, уже хорошо освоенного). Шекспировская трагедия, изрядно романтизированная и осмысленная в трансценденталистском духе, разыграна на палубе корабля, залитой китовым жиром. Менее ясен вопрос о знакомстве Мелвилла с «Повестью о приключениях Артура Гордона Пима» Э. А. По (1838), хотя интересных текстовых параллелей с «Моби Диком» можно найти предостаточно.

Роман Мелвилла безбрежен, как пространство океана. В музыковедении есть термин «божественные длинноты» (обычно им характеризуют симфонии Шуберта и Брукнера), и, если переносить его в пространство литературы XIX столетия, номером один будет именно «Моби Дик». Он открывается многостраничным собранием цитат о китах. Имена героев и названия кораблей заимствованы из Ветхого Завета. Сюжет невероятен: кит способен откусить моряку ногу или руку; одноногий капитан взбирается на мачту; человек распят на ките; единственный моряк, спасшийся от гнева кита, плавает по океану верхом на гробе. В романе два рассказчика - Измаил и автор, и они поочередно сменяют друг друга (как в «Холодном доме» Диккенса и «Малыше» Доде). За исключением экспозиции и финала книги сюжет практически стоит на месте (кит, встреча с другим кораблем, океан, снова кит, снова океан, снова новый корабль и так далее). Зато едва ли не каждая третья глава романа - пространное отступление этнографического, натуралистического или философского характера (и каждое в той или иной степени привязано к китам).

Carl van Doren «The American Novel»

1 из 4

Raymond Weaver «Herman Melville: Mariner and Mystic»

2 из 4

Эрнест Хэмингуэй «Старик и море»

3 из 4

Альбер Камю «Чума»

4 из 4

У чудовища, которое ищет одноногий, сжигаемый ненавистью страдалец Ахав, много имен: Левиафан, Белый Кит, Моби Дик. Первое из них Мелвилл пишет с маленькой буквы. Оно тоже заимствовано из Ветхого Завета. Левиафан появляется и в псалмах, и в Книге Исайи, однако подробнее всего о нем сказано в Книге Иова (40:20–41:26): «Можешь ли ты пронзить кожу его копьем или голову его рыбачьею острогою? <…> Меч, коснувшийся его, не устоит, ни копье, ни дротик, ни латы. <…> он царь над всеми сынами гордости». В этих словах - ключ к «Моби Дику». Роман Мелвилла - огромный прозаический комментарий к ветхозаветным стихам.

Капитан «Пекода» Ахав уверен: убить Белого Кита - значит уничтожить все зло в мире. Его антагонист Старбек считает эту «злобу к бессловесной твари» безумием и богохульством (глава XXXVI «На шканцах»). «Богохульство» - рифма к библейскому псалму 103, где прямо сказано, что Левиафан создан Богом. Ахав - это конфликт высокого идеала (борьба со злом) и ложного пути к его осуществлению, изрядно подзабытый со времен Сервантеса и воскрешенный Мелвиллом незадолго до Достоевского. А вот Ахав в интерпретации Измаила: «Тот, кого неотступные думы превращают в Прометея, вечно будет кормить стервятника кусками своего сердца; и стервятник его - то существо, которое он сам порождает» (глава XLIV «Морская карта»).

Философия Ахава символична: «Все видимые предметы - только картонные маски» и «Если ты должен разить, рази через эту маску» (глава XXXVI). Это ясный отголосок «философии одежды» Карлейля. Там же: «Белый Кит для меня - это стена, воздвигнутая прямо передо мною. Иной раз мне думается, что по ту сторону ничего нет. Но это неважно. С меня довольно его самого, он шлет мне вызов, в нем вижу я жестокую силу, подкрепленную непостижимой злобой. И вот эту непостижимую злобу я больше всего ненавижу; и будь Белый Кит всего лишь орудием или самостоятельной силой, я все равно обрушу на него мою ненависть. Не говори мне о богохульстве, Старбек, я готов разить даже солнце, если оно оскорбит меня».

Трактовать образ Моби Дика можно по-разному. Это судьба или высшая воля, Бог или дьявол, рок или зло, необходимость или сама природа? Ответить однозначно невозможно: главное в Моби Дике - непостижимость. Моби Дик - это тайна: вот единственный вариант ответа, который одновременно и объемлет, и отрицает все остальные варианты. Можно сказать иначе: Моби Дик - символ, предполагающий целое поле возможных смыслов, и в зависимости от его дешифровки конфликт Ахава с Белым Китом обретает новые грани. Однако, расшифровывая, мы сужаем и смысловую вариативность, и мифологическую поэтичность образа - ровно об этом писала Сьюзен Зонтаг в своем знаменитом : интерпретация обедняет текст, низводит его до уровня читателя.

Некоторые символические образы романа лучше просто отметить, чем трактовать. Штурвал китобойного судна «Пекод» сделан из китовьей челюсти. В виде корабля сделана кафедра проповедника Мэппла, читающего проповедь об Ионе во чреве кита. Труп парса-китобоя Федаллы в финале крепко-накрепко прикручен к киту. Ястреб, запутавшийся во флаге на мачте «Пекода», тонет вместе с кораблем. На корабле собираются представители самых разных национальностей и частей света - от парса до полинезийца (если где-то в литературе есть идеальное воплощение мультикультурализма, то это, конечно, «Пекод»). В мате, который плетет полинезиец Квикег, Измаил видит Ткацкий Станок Времени.

Символические ассоциации рождают и библейские имена. С царем Ахавом связан сюжет о противостоянии с пророком Илией. Илия и сам появляется на страницах романа (глава XIX, недвусмысленно названная «Пророк») - это безумец, предрекающий в туманных выражениях беды участникам плавания. Иона, дерзнувший ослушаться Бога и за это проглоченный китом, является в проповеди отца Мэппла: пастор повторяет, что Бог повсюду, и подчеркивает, что Иона согласился со справедливостью наказания. Главный герой - Измаил - назван в честь ветхозаветного прародителя странников-бедуинов, имя которого расшифровывается как «Бог слышит». В одной из глав появляется корабль «Иеровоам» - отсылка к царю Израильскому, который пренебрег пророчеством пророка Гавриила и потерял сына. На этом корабле плывет некто Гавриил - и он заклинает Ахава не охотиться на Белого Кита. Еще один корабль носит имя «Рахиль» - аллюзия на прародительницу дома Израилева, которая печалится о судьбе своих потомков («плач Рахили»). Капитан этого корабля потерял сына в схватке с Белым Китом, а в финале романа именно «Рахиль» подберет Измаила, плывущего по волнам верхом на гробе.

Все эти имена - ветхозаветные, а не новозаветные. Античные параллели (голова кита - как Сфинкс и Зевс; Ахав - как Прометей и Геркулес) также апеллируют к древнейшему слою греческих мифов. Следующие строки романа Мелвилла «Редберн» (1849) свидетельствуют об особом отношении Мелвилла к древнейшей, «варварской» образности: «Возможно, тело наше и цивилизованно, но у нас все еще души варваров. Мы слепы и не видим реального облика этого мира, мы глухи к его голосу и мертвы к его смерти».

В главе XXXII («Цетология») сказано, что эта книга - «не более чем проект, даже набросок проекта». Мелвилл не дает читателю «Моби Дика» ключи к его тайнам и ответы на вопросы. Не в этом ли кроется неуспех романа у читающей публики? Даже те из критиков - современников писателя, кто оценил книгу положительно, восприняли ее скорее как научно-популярное сочинение, сдобренное вялотекущим сюжетом и романтическими преувеличениями.

После смерти Мелвилла и до 1910-х годов включительно его считали автором в целом незначительным. В XIX веке мы почти не найдем следов его влияния. Можно разве что гипотетически предполагать воздействие Мелвилла на Джозефа Конрада (об этом есть книга Леона Ф.Зельтцера 1970 года), поскольку автор «Тайфуна» и «Лорда Джима» точно был знаком с тремя книгами американца. Очень соблазнительно видеть вариацию Моби Дика, например, в образе Курца из «Сердца тьмы» (такая интерпретация протягивает нить от романа Мелвилла и к «Апокалипсису сегодня» Ф.Ф.Копполы).

Начало мелвилловскому возрождению положила статья Карла Ван Дорена в «Кембриджской истории американской литературы» (1917), затем, после того как в 1919 году культурный мир вспомнил о столетии писателя, в 1921 появляются книга того же автора «Американский роман» с разделом о Мелвилле и первая биография писателя - «Герман Мелвилл, моряк и мистик» Реймонда Уивера. В начале 1920-х выходит его первое собрание сочинений, в котором впервые публике представлена его неизвестная повесть «Билли Бадд» (1891).

И понеслось. В 1923 году о «Моби Дике» пишет в «Исследованиях американской литературы» сам автор «Любовника леди Чаттерлей» Дэвид Герберт Лоуренс. Он именует Мелвилла «величественным провидцем, поэтом моря», называет его человеконенавистником («уходит в море, спасаясь от человечества», «Мелвилл ненавидел мир»), которому стихия дала возможность чувствовать себя вне времени и общества.

Другой мэтр модернизма - Чезаре Павезе - в 1931 году переводит «Моби Дика» на итальянский язык. В статье 1932 года «Герман Мелвилл» он называет «Моби Дика» поэмой о варварской жизни и сравнивает писателя с древнегреческими трагиками, а Измаила - с хором из античной трагедии.

Чарлз Олсон, поэт и политик (редкое сочетание!), в книге «Зовите меня Измаил» (1947) тщательно проанализировал мелвилловское собрание текстов Шекспира со всеми пометками-схолиями на полях: именно ему принадлежат аргументированные выводы об определяющем влиянии Барда на творчество Мелвилла.

«Моби Дик»

1 из 6

«Челюсти»

2 из 6

«Водная жизнь»

3 из 6

«В сердце моря»

4 из 6

5 из 6

«Старикам тут не место»

6 из 6

Что нашел в Мелвилле XX век? Есть два соображения.

Первое. Мелвилл вызывающе свободен в плане формы. Не он один, конечно (были еще Стерн, Дидро, Фридрих Шлегель, Карлейль), но именно этому писателю удавалось развертывать роман с бесконечной медлительностью, никуда не торопясь, как грандиозную симфонию, предвосхищая «божественные длинноты» Пруста и Джойса.

Второе. Мелвилл мифологичен - не только в силу обращения к ветхозаветным именам пророков и сравнения кита с Левиафаном и Сфинксом, но и потому, что свободно создает собственный миф, не вымученно-аллегорический (как Блейк и Новалис), а живой, полновесный и убедительный. Елеазар Мелетинский в книге «Поэтика мифа» (1976) предложил термин «мифологизм» в значении «сюжетно-мотивационное конструирование художественной реальности по образцу мифологического стереотипа». В литературе прошлого столетия мы встречаем мифологизм сплошь и рядом, и Мелвилл в данном случае выглядит скорее автором XX, чем XIX века.

«Моби Дика» штудировал Альбер Камю в период создания «Чумы» (1947). Возможно также влияние романа на пьесу «Калигула» (1938–1944) того же автора. В 1952 году Камю пишет эссе о Мелвилле. Он видит в «Моби Дике» притчу о великой битве человека с творением, творцом, себе подобными и самим собой, а в Мелвилле - могучего создателя мифов. Мы же вправе соотнести Ахава с Калигулой, погоню Ахава за китом - с противостоянием доктора Риэ и чумы, а загадку Моби Дика - с иррациональной силой чумы.

Гипотетическое влияние «Моби Дика» на «Старика и море» (1952) Эрнеста Хемингуэя стало общим местом в литературоведении. Обратим внимание, что повесть также соотносится с Ветхим Заветом - и в смысловом плане (псалом 103), и в именах героев (Сантьяго - Иаков, боровшийся с Богом; Манолин - Эммануил, одно из имен Христа). А внутренним сюжетом, как и в «Моби Дике», становится погоня за ускользающим смыслом.

Мастер нуара Жан-Пьер Мельвиль взял себе псевдоним в честь Германа Мелвилла. «Моби Дика» он называл своей любимой книгой. Близость Мельвиля к Мелвиллу ясно видна в сюжетах его криминальных фильмов: их герои в полной мере проявляют себя только в условиях ежеминутной близости смерти; действия персонажей часто напоминают странный, инфернальный ритуал. Как и Мелвилл, Мельвиль бесконечно растягивал временное пространство своих фильмов, чередуя медленно тянущиеся фрагменты с резкими драматическими взрывами.

Самую значительную экранизацию «Моби Дика» довелось снять в 1956 году другому мастеру нуара, любителю Джойса и Хемингуэя Джону Хьюстону. Написать сценарий он предложил Рею Брэдбери (к тому времени автору романов «451° градус по Фаренгейту» и «Марсианские хроники»). Позже в автобиографической книге «Зеленые тени, Белый Кит» (1992) Брэдбери утверждал, что до начала работы над киноадаптацией брался за «Моби Дика» десять раз - и так и не осилил текст. Но уже в процессе производства фильма ему пришлось прочитать текст несколько раз от корки до корки. Результатом стала коренная переделка романа: сценарист намеренно отказывается от рабского копирования первоисточника. Суть изменений изложена в тех же «Зеленые тенях» (главы 5 и 32): из персонажей убран парс Федалла, а все лучшее, что связано с ним у Мелвилла, передано Ахаву; изменен порядок сцен; разрозненные события объединены друг с другом ради большего драматического эффекта. Сравнить роман Мелвилла и фильм по сценарию Брэдбери - хорошая школа для любого сценариста. Некоторые советы Брэдбери просятся в учебник по киноискусству: «Сперва хватай метафору покрупнее, остальные вылезут за ней следом. Не марайся о сардин, когда впереди маячит Левиафан».

Брэдбери был не единственным из работавших над этим фильмом, кого текст не отпускал еще долго после съемок. Грегори Пек, игравший Ахава, появится в роли пастора Мэппла в телевизионной экранизации «Моби Дика» 1998 года (ее продюсер - автор «Апокалипсиса сегодня» Ф.Ф.Коппола).

Орсон Уэллс, игравший у Хьюстона того же пастора Мэппла, параллельно пишет по мотивам романа пьесу «Моби Дик - репетиция» (1955). В ней собравшиеся на репетицию актеры импровизационно инсценируют книгу Мелвилла. Ахава и отца Мэппла должен играть один артист. Надо ли говорить, что на лондонской премьере 1955 года Орсон Уэллс забрал эту роль себе? (В нью-йоркской постановке пьесы 1962 года его (их) сыграл Род Стайгер - а в 1999 году он озвучил Ахава в мультфильме «Моби Дик» Натальи Орловой). Лондонскую постановку Орсон Уэллс пытался заснять на пленку, но потом бросил это дело; весь отснятый материал позже погиб при пожаре.

Тема «Моби Дика» волновала Орсона Уэллса и после. Кому, как не ему, самому шекспировскому режиссеру мирового кино, художнику крупных мазков и образов-метафор, мечтать о собственной экранизации романа? Однако «Моби Дику» было суждено пополнить и без того длинный список неосуществленных проектов Уэллса. В 1971 году отчаявшийся режиссер сам сел с книжкой в руках перед камерой на фоне синей стены (символизирующей море и небо) - и стал зачитывать в кадре роман Мелвилла. Сохранились 22 минуты этой записи - отчаянный жест гения, вынужденного мириться с равнодушием продюсеров.

Кормак МакКарти, живой классик американской литературы, называет «Моби Дика» любимой книгой. В каждом из текстов МакКарти мы без труда обнаружим не только многочисленных пророков (вроде мелвилловских Илии и Гавриила), но и своеобразного Белого Кита - непостижимый, сакральный, непознаваемый образ, столкновение с которым для человека фатально (волчица в «За чертой», Чигур в , наркокартель в сценарии фильма ).

Для национальной культуры «Моби Дик» имеет особое значение. Американцы помнят, что некогда Соединенные Штаты были основным игроком в мировом китобойной промысле (и в романе можно заметить высокомерное отношение к китобойным судам других стран). Соответственно, местный читатель ловит в тексте Мелвилла те обертоны, которые ускользают от читателей других стран: история о «Пекоде» и Моби Дике - это славная и трагическая страница становления американской нации. Неудивительно, что в США появляются десятки явных и неявных вариаций «Моби Дика». Явные - это «Челюсти» Стивена Спилберга (1975), «Водная жизнь» (2004) Уэса Андерсона или, к примеру, совсем свежий фильм «В сердце моря» Рона Говарда, где история о Белом Ките пересмотрена в экологическом духе. Неявно же история о Моби Дике прочитывается в сотнях фильмов и книг о схватках с загадочными монстрами - от «Дуэли» (1971) того же Спилберга до «Чужого» (1979) Ридли Скотта. Вовсе не обязательно искать в таких фильмах прямые отсылки к Мелвиллу: как говорил в сборнике бесед с историком Жаном-Клодом Карьером «Не надейтесь избавиться от книг», значимые тексты влияют на нас, в том числе, опосредованно - через десятки других, испытавших их влияние.

«Моби Дик» жив и порождает новые интерпретации. Белого Кита впору назвать вечным образом мировой культуры: за прошедшие полтора века он был многократно воспроизведен, отрефлексирован и проинтерпретирован. Это образ иррациональный и амбивалентный - интересно будет наблюдать за его жизнью в рациональном и ориентированном на остропроблемную тематику XXI веке.

Ну моренизм и должен быть таким, суровая философия океана, 20 000 лье, Артур Гордон Пим, Корабль- призрак. Все хорошие рассказы, главное научится работать с информацией.

Оценка 4 из 5 звёзд от Сир Шурий 24.08.2018 08:45

Неоднозначная, не лёгкая книга.

Оценка 3 из 5 звёзд от Аня 27.05.2017 01:57

Вы не о том читали эту книгу. Это не роман.
"– Да, Джед, спустя сто пятьдесят лет после того, как Мелвилл написал "Моби Дик", похоже, ты оказался первым, кто понял, о чём он. – Она подняла очки. – Поздравляю.
– Здорово, – ответил я. – За это я должен что-нибудь получить. Красивую грамоту, например.
– Мне кажется, что книга под названием "Духовно неправильное просветление", начинающаяся со слов "Зовите меня Ахаб", не привлечёт много внимания в литературном мире.
– Эх, плакала моя грамота."
Это слова из книги Джеда Маккены "Духовно неправильное просветление". Ну, вы поняли

Алексей 01.04.2017 01:40

Поддерживаю dbushoff. +1

Оценка 3 из 5 звёзд от Ru5 01.06.2016 22:24

Еле осилила.
Очень много разлагольствования и очень много насилия над китами. Но смысл в книге заложен, не спорю.
Мое мнение и оценка полностью отражает отзыв, написанный ниже, повторяться не буду.

Оценка 3 из 5 звёзд от Ksana_Spring 20.03.2016 13:42

Книга для меня так и осталась неоднозначной. С одной стороны мне очень понравилась сама сюжетная линия. Масштабность происходящего настолько захватывает и поглощает, что просто невообразимо хочется погрузиться в ее мрачную атмосферу безумия и постичь всю суть происходящего жадно читая страницу за страницей, если бы не одно "но"! Вся книга изобилует бесконечными ссылками, упиванием обширными энциклопедическими знаниями, пафосом призывов и умозаключений, которые только режут сюжет на крупицы растворяя его в бескрайних познаниях автора, которые по сути не несут никакой смысловой нагрузки и ценность их для книги весьма сомнительна, они тянут скорее на анализ книги, научный труд, что угодно, но не в коей мере и дополняют сюжет, который порой сам в подробном описании, до мелочей чего то незначительного, настолько утомляет и не продвигается, что просто выводит из себя, а порой настолько злит, что хочется запулить книгу о стену, хотя напротив где то, а именно в конце стремительное развитие и не менее стремительная развязка просто оставляет в замешательстве. Да и не только развязка оставляет вопросы. Почему так не проработана команда, хотя бы Квикег? Что с ним стало после поступления на Пекод? такое ощущение что корабль его обезличил, и Измаила и команду. Что они делали все это время? Наверное читали про "рыбу-кита" Мелвилла, ядовито? знаю! попробуйте прочтите книгу в которой в ущерб превосходного сюжета разворачивается отдельная сухая псевдонаучная книга! Смело можно было выкинуть все лишнее и это была бы уже повесть на 150-200 страницах емко описывающая происходящее. Единственная причина по которой я дочитал книгу это несомненно одна из выдающихся и захватывающих историй к сожалению растворившаяся в огромном количестве ненужной мне информации преподносимой автором в возмущающей пафосной форме непреодолимого самодовольства. Исходя из этого моя оценка, она мотивирована.

Оценка 3 из 5 звёзд от dbushoff

Конечно, гигантский, кровожадный и абсолютно белый кит Моби Дик из романа Германа Мелвилла был художественным вымыслом последнего американского романтика. Однако, как всегда, - вдохновением для вымысла стала реальность.

Вымысел или реальность?

В середине XIX века среди китобоев западного полушария ходили слухи об одержимом злостью кашалоте-альбиносе по прозвищу Моби Дик. Именно эти истории, а также описание белого гиганта послужили реальной основой для написания романа. Кроме того, роман наполнен подробностями из жизни китобоев, описаниями гарпунов и других орудий, техническими характеристиками суден и деталями процесса охоты на морских великанов. Все эти знания Герман Мелвилл накопил во время путешествий по побережью, разговоров с китобоями, а также собственного опыта на китобойном судне в 1841 году. В классическом американском романе переплетение вымыслов, личного опыта и информации, вычитанной из газет и мемуаров, создает невероятно интересное повествование, от которого сложно оторваться.

Китобойное судно «Эссекс»

Знаменитым прототипом Мелвиллского корабля «Пекод» стало реальное китобойное судно под названием «Эссекс». После 17 месяцев удачной ловли, в ноябре 1820 года, судно столкнулось с огромным кашалотом, весом в 80 тонн. После атаки кита судно было сильно повреждено, и членам экипажа пришлось покинуть его на трех шлюпках. Из 20 человек выжило только пятеро. Этот случай был описан одним из счастливчиков, помощником капитана, пережившим долгое скитание по морю, жажду и голод. Почти сразу после печати романа Мелвилл лично встретился с капитаном судна «Эссекс» Джорджем Поллардом.

Мока Дик, или Белый кит Тихого океана

Наверняка в процессе сбора информации Герман Мелвилл столкнулся со статьей американского журналиста Джеримайи Рейнольдса, опубликованной в журнале под названием «Моби Дик, или Белый кит Тихого океана». В статье описана история моряка, плававшего на китобойном судне в водах Тихого океана. По его словам, необычайно большой и кровожадный кит потопил немало кораблей и был причиной смерти множества моряков. Бывалые китобои описывали его как «старого самца кита, который в силу возраста, опыта или странной мутации был необычайно силен, громаден и абсолютно белоснежен».

По словам журналиста, Моби Дик был убит недалеко от побережья Чили, но истории о его силе и кровожадности еще долго пугали моряков, как новичков, так и бывалых китобоев.

В Викитеке

«Мо́би Дик, или Бе́лый кит» (англ. Moby-Dick, or The Whale , ) - основная работа Германа Мелвилла , итоговое произведение литературы американского романтизма . Длинный роман с многочисленными лирическими отступлениями, проникнутый библейской образностью и многослойным символизмом , не был понят и принят современниками. Переоткрытие «Моби Дика» произошло в 1920-е годы .

Сюжет

Повествование ведётся от имени американского моряка Измаила, ушедшего в рейс на китобойном судне «Пекод», капитан которого, Ахав (отсылка к библейскому Ахаву), одержим идеей мести гигантскому белому киту , убийце китобоев, известному как Моби Дик (в предыдущем плавании по вине кита Ахав потерял ногу, и с тех пор капитан использует протез).

Ахав приказывает постоянно наблюдать за морем и обещает золотой дублон тому, кто первым заметит Моби Дика. На корабле начинают происходить зловещие события. Выпав из лодки во время охоты на китов и проведя ночь на бочке в открытом море, сходит с ума юнга корабля, мальчик Пип.

В конце концов «Пекод» настигает Моби Дика. Погоня продолжается три дня, за это время три раза команда корабля пытается загарпунить Моби Дика, но он каждый день разбивает вельботы . На второй день погибает перс-гарпунер Федалла, который предсказал Ахаву, что он уйдет перед ним. На третий день, когда корабль дрейфует невдалеке, Ахав бьёт гарпуном Моби Дика, запутывается в лине и тонет. Моби Дик полностью уничтожает лодки и их экипаж, кроме Измаила. От удара Моби Дика тонет и сам корабль вместе со всеми, кто на нём оставался.

Измаила спасает пустой гроб (приготовленный заранее одному из китобоев, непригодившийся, и затем переоборудованный в спасательный буй), как пробка, всплывающий рядом с ним - схватившись за него он остаётся в живых. На следующий день его подбирает проплывавшее мимо судно «Рахиль».

Роман содержит множество отступлений от сюжетной линии. Параллельно развитию фабулы автор приводит множество сведений, так или иначе связанных с китами и китобойным промыслом, что делает роман своего рода «китовой энциклопедией». С другой стороны, Мелвилл перемежает такие главы рассуждениями, имеющими под практическим смыслом второе, символическое или аллегорическое, значение. Кроме того, он часто подшучивает над читателем, под видом поучительных историй, рассказывая полуфантастические.

Историческая основа

Фабула романа во многом основана на реальном случае , произошедшем с американским китобойным судном «Эссекс». Судно водоизмещением 238 тонн вышло на промысел из порта в штате Массачусетс в 1819 году. В течение почти полутора лет экипаж бил китов в южной части Тихого океана, пока один кашалот не положил этому конец. 20 ноября 1820 года в Тихом океане китобойное судно было несколько раз протаранено гигантским китом.

20 матросов на трёх крошечных шлюпках добрались до необитаемого острова Хендерсон , входящего ныне в состав британских островов Питкерн . На острове была большая колония морских птиц, которая стала для моряков единственным источником пищи. Дальнейшие пути моряков разделились: трое остались на острове, а большая часть решила отправиться на поиски материка. От высадки на ближайшие известные острова отказались - боялись местных племён каннибалов, решили доплыть до Южной Америки. Голод, жажда и каннибализм погубили почти всех. 18 февраля 1821, спустя 90 дней после гибели «Эссекса», британским китобойным судном «Индиан» был подобран вельбот, в котором спаслись первый помощник капитана «Эссекса» Чейз и два других моряка. Спустя пять дней китобойным судном «Дофин» были спасены находившиеся во втором вельботе капитан Поллард и ещё один моряк. Третий вельбот пропал в океане. Три моряка, оставшиеся на острове Хендерсон, были спасены 5 апреля 1821 года. Всего из 20 членов экипажа «Эссекса» в живых остались 8 человек. Первый помощник Чейз написал книгу об этом происшествии .

В основу романа лёг также и собственный опыт Мелвилла в китобойном промысле - в 1840 году он в качестве юнги ушёл в плавание на китобойном судне «Акушнет», на котором провёл более полутора лет. Некоторые из его тогдашних знакомцев попали на страницы романа в качестве персонажей, к примеру, Мелвин Бредфорд, один из совладельцев «Акушнета», выведен в романе под именем Вилдада, совладельца «Пекода» .

Влияние

Вернувшись из забвения во 2-й трети XX века, «Моби Дик» прочно вошёл в число самых хрестоматийных произведений американской литературы.

Потомок Г. Мелвилла, работающий в жанрах электронной музыки, попа, рока и панка, взял псевдоним в честь белого кита - Моби .

Крупнейшая в мире сеть кафе Starbucks позаимствовала своё название и мотив логотипа из романа. При выборе имени для сети сначала рассматривалось имя «Пекод», но в итоге оно было отвергнуто, а выбрано имя первого помощника Ахава - Старбека .

Экранизации

Роман неоднократно экранизировался в разных странах, начиная с 1926 года . Наиболее известной постановкой по книге является фильм Джона Хьюстона 1956 года с Грегори Пеком в роли капитана Ахава. В создании сценария этого фильма принимал участие Рэй Брэдбери ; впоследствии Брэдбери написал рассказ «Банши» и роман «Зелёные тени, белый кит» , посвящённые работе над сценарием. В конце 2010 года съёмки нового фильма по книге собирался начать Тимур Бекмамбетов .

- «Морское чудовище» (в главной роли - Джон Берримор)
- «Моби Дик» (в главной роли - Джон Берримор)
- «Моби Дик » (в главной роли - Грегори Пэк)
- «Моби Дик» (в главной роли - Джек Эрэнсон)
- «Моби Дик » (в главной роли - Патрик Стюарт)
- «Капитан Ахав» (Франция-Швеция, режиссёр Филип Рамо (Philippe Ramos))
- «Моби Дик 2010 » (в главной роли - Барри Боствик)
- мини-сериал «Моби Дик» (в главной роли - Уильям Хёрт)
- «В сердце моря » (в главной роли - Крис Хемсворт)

Напишите отзыв о статье "Моби Дик"

Примечания

Ссылки

в библиотеке Максима Мошкова

Отрывок, характеризующий Моби Дик

Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.

Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d"honneur [как честный человек] никому не позволю.

Американец с библейским именем Измаил, испытывая нужду в деньгах и, скучая пребыванием на берегу, решает отправиться в плавании на китобойце. В начале 19 века Нантакет считался одним из самых старых американских китобойных портов и уже не имел большого хозяйственного значения, но Измаил считал необходимым наняться на работу именно в этом месте. Измаил останавливается по дороге в Нантакет в другом порту, где можно повстречать туземца, нанятого в команду какого-нибудь китобойного судна. Здесь на берегу он слушает проповеди о Левиафане, поглотившем пророка Иону за отступление от предначертанного пути. Здесь же Измаил видит большую буфетную стойку из китовой кости,было также интересно наблюдать - как даже пастор поднимался для проповеди по веревочной лестнице. Измаил знакомится с туземцем-гарпунщикомКвикегом. Они подружились и решили вместе наняться в команду китобойного судна.

В Нантакете они находят работу на китобойце «Пекод», который готовится отплыть в трехгодичное кругосветное путешествие. Измаил также узнает, что капитан Ахав в прошлом плавании, вступив в единоборство с белым китом, потерял ногу и с тех пор пребывает в депрессии. Некоторое время он был даже не в своем уме. Но Измаил вначале не обращаетна эти факты внимание, включая информацию о загадочном китобойце «Пекод». Незнакомца на берегу, который предвещает кораблю страшное будущее, Измаил просто принмает за бродягу или попрошайку. Не придает значение Измаил также странным темным силуэтам, поднявшимся ночью на борт корабля подобно призракам во тьме. Молодой человек принял эти фигуры за объекты своей фантазии.

Несколько дней спустя, после выхода китобойца из Нантакета в море, капитан выходит на палубу. Измаила поражает мрачный вид капитана и его взгляд, полный глубокой болью и мучительными страданиями. В палубном настиле для Ахава заранее проделали два отверстия для того, чтобы мог хранить равновесие на своей костяной ноге, сделанной из челюсти кашалота, во время качки. Дозорные на мачте получили приказ особенно пристально выслеживать белого кита. Капитан становится еще более замкнутым, требует четкого исполнения своих приказаний, не раскрывая причину своего беспокойства. Это приводит команду в недоумение. Измаил сравнивает душу Ахава с холодной вьюжной зимой, которая заставляет человека спрятаться в укрытие- тело и довольствоваться «лапой мрака».

Измаил оказался в море на китобойце в первый раз. Ему интересно наблюдать за ходом работы на судне. Короткие главы романа повествуют читателю о правилах охоты на кашалотов, в том числе об особенностях добычи спермацета из его головы. Другие главы дают подробный обзор о строении кита: его голове, скелете, а также дает представление об изделиях из китового материала, с использованием бронзы, камня. В романе кит является практически мифическим созданием, присутствие которого можно увидеть даже на звездах.

Однажды Ахав приказывает собрать команду на палубе. Золотой эквадорский дублон прибивают к мачте, в свое время он сослужит морякам хорошую службу - поможет определить кита. Денежка достанется тому, кто первый заметит кита-альбиноса - Моби Дика. Так прозвали животное из-за его белого цвета. Этот кашалот наводил ужас на всех китобойцев, он был хитер и свиреп. В своей шкуре кит носил не один десяток гарпунов, но побеждал во всех схватках с человеком. К тому же кит умел мстить и давал страшный отпор своим недоброжелателям. Подобная свирепость животного внушала людям страх о наказании и страшных бедствиях. Именно из-за Моби Дика Ахав лишился ноги. Это случилось уже в конце погони, когда среди разрушенных вельботов в пылу слепой ярости Ахав бросился на кита всего лишь с одним ножом. Ахав желает преследовать кита по морям обоих полушарий, он успокоится тогда, когда белый гигант будет качаться на волнах и испустит свой последний фонта черной крови в морскую пучину. Первый помощник Ахава квакер Старбек пытается убедить капитана, что мстить неразумному существу, причиняющему разрушения только по велению инстинкта, неразумно и считается даже богохульством. Однако Ахав твердо убежден, что в мире господствует разумное начало, скрытое под маской безумия. Белый кит стал для капитана воплощением высшего зла. Матросы пытаются преодолеть свой страх, они испытывают ярость и восторг, желая также уничтожить Моби Дика.

В то время, когда «Пекод» выслеживает кашалотов и вельботы вот-вот будут спущены на воду, среди экипажа китобойца появляются пять чернолицых призраков. Это была команда Вельбота Ахава. Владельцы китобойного судна, полагая, что во время охоты на китов от Ахава все-равно не будет пользы, не предусмотрели гребцов для капитана Ахава. Поэтому, он сам тайно нанял дополнительных матросов и ночью провел их на борт китобойца и до этого прятал людей в трюме. Предводителем новых матросов был пожилой парс Федалла - человек зловещего вида.

Несмотря на то, что Ахав мучается из-за каждого промедления в поисках Белого кита, экипаж все же вынужден охотиться на других кашалотов. «Пекод» огибает мыс Доброй Надежды, выходит в Индийский океан и попутно ведет охоту на кашалотов, заполняя бочки спермацетом. Экипажам всех встречных судов Ахав задает один и тот же вопрос: «Видели они белого кита»? Часто он получал ответ вроде того, что Моби Дик опять убил или покалечил матроса. Даже в море есть свои безумные пророки: пораженной эпидемией на корабле матрос-сектант, предостерегает людей охотиться за существом - воплощением Божьего Гнева. Далее, «Пекод» встречается с английским судном, капитану которого удалось всадить в Моби Дика гарпун, но в этой схватке англичанин потерял руку. Ахав торопиться поговорить с человеком, судьба которого так же оказалась изломленной Белым чудовищем. Англичанин не желает мстить кашалоту, но показывает направление, в котором ушел кит. Старбек пытается разубедить капитана в желании отомстить киту, но опять напрасно. По приказу Ахава корабельный кузнец изготавливает гарпун с еще более прочным металлическим наконечником. Для закалки орудия трое гарпунщика жертвуют свою кровь, а «Пекод», тем временем выходит в Тихий океан.

Из-за работы в сыром помещении тяжело заболевает друг Измаила гарпунщик Квикег. Он чувствует приближение смерти и, поэтому, просит плотника изготовить для себя гроб-челнок, чтобы душа умершего могла начать свой путь к звездным архипелагам. Когда гарпунщик неожиданно выздоравливает, не понадобившийся гроб решили засмолить и проконопатить и использовать его в качестве огромного поплавка и спасательного буя. Новый буй подвесили на корму команды «Пекода», деталь немало удивлялаэкипажи встречных судов своейформой.

Федалла дает капитану новые предсказания у вельбота, возле туши убитого кита. Он говорит Ахаве, что тому не суждено увидеть ни гроба, ни катафалка. Однако Федалла увидит два катафалка в море. Один будет сделан нечеловеческими руками, а другой изготовлен из южноамериканской древесины и пеньки. Ахава не верит этим предсказаниям. Какая пенька и веревка, он уже довольно пожил, чтобы теперь отправляться на виселицу.

Признаки того, что Моби Дик уже рядом, становятся все заметней. Во время бушующего шторма пламя Святого Эльма вспыхивает на острие приготовленного для Белого кита гарпуна. В эту же ночь Старбек, будучи уверенным, что Ахав хочет погубить корабль, притаился с мушкетом у капитанской каюты, но не решается убить капитана, а желает и дальше подчиняться воле судьбы. Буря выводит из строя компасы, они показывают неправильное направление, и корабль уходит от заданного курса. Однако Ахав делает новые стрелки компаса из парусных игл. Скоро, случайно сорвавшись с мачты, в волнах погибает матрос. «Пекод» встречает китобоец «Рахиль», который преследовал Моби Дика накануне. Капитан «Рахили» просит Ахава присоединиться кпоискам пропавшего во время преследования кита вельбота, на котором находился двенадцатилетний сын капитана, но получает категорический отказ. Теперь Ахав уже сам поднимается на мачту. Матросы подтягивают его в корзине наверх, но оказавшись наверху, Ахава лишается шляпы, которую срывает с него ястреб. И снова они встречают корабль, на котором также хоронят матросов, погибших от Моби Дика.

Золотой дублон не подвел своего хозяина: вскоре белый китовый плавник показался из воды прямо перед капитаном. Погоня продолжалась три дня, и три раза вельботы приближались к киту. Моби Дик перекусил вельбот Ахава надвое и продолжает кружить вокруг него, образуя воронку и не подпуская никого к несчастной жертве. Но скоро подоспевший на помощь «Пекод» оттесняет кита от капитана. Оказавшись в лодке, Ахав требует дать ему гарпун, но кит уже уплывает и приходится возвратиться на корабль. Наступает ночь, и кит пропадает из виду экипажа «Пекода». Китобоец преследует Моби Дика всю ночь и снова настигает. Битва между кораблем морским гигантом начинается заново. Запутавшись в линях от гарпунов, Моби Дик разбивает две лодки друг о друга и затем атакует лодку капитана, ловко поднырнув под нее и ударив головой по днищу. Лодка опрокидывается, но «Пекоду» удается подобрать оказавшихся в воде людей. В суматохе не все сразу замечают, что парс исчез. Вспомнив про предсказания, Ахав испытывает страх, но продолжает погоню. Все, что происходит, зависит от предрешения сверху.

Спустя три дня «Пекод», окруженный акулами,снова настигает замеченный вдали фонтан. Над кораблем снова летает морской ястреб, на этот раз он украл корабельный вымпел. Капитан посылает матроса заменить его. Боль озлобила кита не на шутку. В ярости он бросается на лодки, разметывает их по воде, и только капитанская лодка, где на веслах также сидит Измаил, все еще держится на плаву. Когда лодка поворачивается боком, то все видят изуродованный труп Федаллы, прикрученный к спине кита, обернувшегося вокруг спины петлями линя. Предсказания парса начинают сбываться. Вот и первый катафалк. Моби Дик не ищет столкновения с капитаном и пытается уйти, но капитанский вельбот по-прежнему преследует кита. Разгадав, что «Пекод» является источником его преследования, Моби Дик таранит корабль. Судно получает огромную пробоину и начинает погружаться в воду. Вот и второй катафалк. Собрав последние силы, капитан снова вонзает в кита гарпун. Пеньковый линь от резких толчков кита, взметнувшись, опутывает Ахаву и увлекает его морскую пучину вслед за Моби Диком. Вельбот и его гребцы попадают в воронку, образованную на месте потопленного корабля. От судна остались одни лишь щепки, но когда воды смыкаются над мачтой вельбота, то становится видно как рука матроса на мачте закрепляет флаг. Это было все, что было видно над водой.

Упавшего с вельбота Измаила также тянет к воронке, но когда он достигает ее на поверхности остается лишь морская пена. Неожиданно из воды выныривает знакомый предмет - гроб, переделанный в спасательный буй. На нем Измаил держится почти сутки, пока его не подбирает корабль. Это было все то же безутешное судно «Рахиль», капитан которого искал свое го пропавшего сына, но нашел только еще одного несчастливца.

Краткое содержание романа «Моби Дик, или Белый Кит» пересказала ОсиповаА. С.

Обращаем ваше внимание, что это только краткое содержание литературного произведения «Моби Дик, или Белый Кит». В данном кратком содержании упущены многие важные моменты и цитаты.